иеромонах Савва (Кухарев)Как Георгиевск дореволюционный невозможно представить без Пантелеимоновского храма, так Георгиевск середины ХХ века невозможно представить без одноимённого молитвенного дома — духовного преемника упомянутой церкви, разрушенной в конце 1930-х. С ним сплетаются судьбы многих представителей духовенства, монашествующих и простых мирян. Одна из ярких фигур в этом ряду — иеромонах Савва (Кухарев), первый и, насколько сегодня известно из исторических свидетельств, последний настоятель Пантелеимоновского молитвенного дома.

Отец Савва (Яков Борисович Кухарев) родился в 1884 году в селе Осколец Губкинского района Белгородской области в крестьянской семье. Окончил церковно-приходскую школу в селе Спасском Ставропольской губернии. Имея в юности крепкую веру в Бога, решил стать монахом и в начале ХХ века отправился на Святой Афон, где был принят в число братии одного из афонских монастырей. Вероятнее всего, это были Иоанно-Предтеченский или Иоанно-Богословский скит при сербском Хиландарском монастыре. Во главе этих обителей тогда стоял иеросхимонах Герасим (Глеб Петрович Попов, 1859 г. р.), уроженец села Рожковец Орловской губернии, вскоре после рождения переехавший с родителями в село Правокумское Новогригорьевского уезда Ставропольской губернии.

Не один год отец Герасим обдумывал возможность устроить в России подворье афонского монастыря по подобию Ново-Афонского монастыря в Абхазии. Для выбора места в 1902 году на Кавказ были посланы хиландарские иноки Иоанн и Сергий, которые нашли в России всестороннюю поддержку для своего начинания. Местом для обители была избрана гора Бешту (с карачаево-балкарского беш — пять и тау — гора), причём сам праведный Иоанн Кронштадтский крестом обозначил на привезённых ему фотографиях место для храма обители. В те годы под горой ещё можно было видеть развалины древнего греческого православного монастыря, так что новая обитель стала его продолжением. Власти выделили для монахов 20 десятин казённой земли с условием устроить образцовую молочную ферму, которая могла бы служить для удовлетворения нужд курортников в молочных продуктах. На этой территории было два источника пресной воды, один из которых назывался Благодатным.

Монастырь строился в память царя-миротворца Александра III. 2 мая 1904 года место под устройство будущего Успенского храма освятил настоятель Пятигорского Спасского собора протоиерей Михаил Закхеев. Под горой Бештау начались строительные работы. Одновременно с храмом возводился и трёхэтажный корпус братских келий с гостиницей, а вплотную к храму — дом для настоятеля, сторожей, старшей братии, трапезной и кухни. На строительство ушло 26 тысяч рублей. Пока велись работы, иеромонах Иоанн и его помощники жили в землянках, вырытых в горе. В июле только начинающая существовать обитель приняла великого князя Дмитрия Константиновича, который стал почётным ктитором обители. А 16 сентября 1904 года в новостроящийся монастырь прибыл сам настоятель Иоанно-Богословского скита Хиландарского монастыря отец Герасим вместе с двадцатью насельниками.

Решение Святейшего Синода об учреждении монастыря было принято 12 ноября 1904 года. Обитель не получила тех привилегий, которыми обладал абхазский Ново-Афонский монастырь, однако факт её создания и принадлежности к Владикавказской епархии был узаконен. Монастырю разрешалось иметь столько братии, сколько он мог содержать на свои средства. К осени 1904 года все необходимые постройки были закончены. Иконостас для храма пожертвовала сестра иеромонаха Иоанна — Надежда Ивановна Мишурова-Неронова. 28 ноября 1904 года освящение храма совершил епископ Владикавказский и Моздокский Гедеон (Покровский). На это событие собрались высокопоставленные духовные и светские лица, более пяти тысяч человек богомольцев.

Второ-Афонский Успенский монастырь

Второ-Афонский Успенский монастырь. Фото начала ХХ в.

В это время монах Савва (Кухарев), имевший незаурядные музыкальные способности и чудесный тенор, окончил на Старом Афоне регентские курсы. В 1905 году он был рукоположен во иеродиакона греческим митрополитом Иларионом. В том же году отец Савва поступил в число насельников Успенского Бештаугорского монастыря и долгое время был регентом монастырского хора. В 1918 году епископ Владикавказский и Моздокский Макарий (Павлов) рукоположил его в сан иеромонаха.

Иллюстрация из книги «Свято-Успенский Второ-Афонский Бештаугорский монастырь: исторический очерк».

Характер у отца Саввы был живой, неспокойный. Вспоминая о молодости, батюшка говорил, что всегда был полной противоположностью своего друга — ровного, спокойного, молчаливого отца Стефана (Игнатенко), впоследствии иеросхимонаха. Тем не менее, ему очень была по душе жизнь в монастыре. Более того, вместе с его настоятелем иеромонахом Иоанном (Мирошниковым) отец Савва любил на время удаляться для молитвы в горные пустыни.

Революция и последующая антицерковная политика безбожных властей внесли смуту в размеренную жизнь Второ-Афонской обители. Юг России захлестнула волна обновленчества. В целом, монастырь до самого закрытия оставался стойким хранителем православия, но отдельные поползновения случались. Так и отец Савва, проявив слабость или недостаточное рассуждение, на короткое время уклонился в обновленчество. Однако с помощью отца Стефана он разобрался в сущности этого раскольнического течения и, принеся покаяние, вернулся в лоно Православной Церкви.

В 1925 году епископ Владикавказкий и Моздокский Макарий (Павлов) наградил иеромонаха Савву наперсным крестом.

В 1927 году Второ-Афонский монастырь, как и многие другие российские обители, был закрыт. Некоторым его монхам удалось бежать в горы Кавказа, большинство же насельников подверглись репрессиям «за контрреволюционную деятельность и сопротивление советской власти». Так сорокатрёхлетний иеромонах Савва попал в Сибирь, на рудники. И, наверное, сгинул бы он там от тяжких трудов и суровых условий жизни, если бы не одна благочестивая женщина — Мария Егоровна (фамилия не установлена), дочь какого-то монастырского благодетеля. Она собрала большую сумму денег, поехала в Сибирь и подкупила начальника лагеря, в котором содержался отец Савва. После того, как батюшку перевели на более лёгкую работу, Мария Егоровна устроилась при лагере прачкой и старалась, как могла, помогать ему. Например, меняла полагавшуюся пайку табака на сахар.

Пережив с помощью Божией и Марии Егоровны лагерное заключение, отец Савва был отправлен на поселение в Зырянский край — одно из традиционных мест ссылки православного духовенства.

Вернувшись из мест заключения на Кавказ, отец Савва поселился в Георгиевске и устроился рабочим на маслозавод, где набивал в мешки шелуху. Несколько женщин, вместе с ним выполнявшие эту работу, любили проделывать над священником злые шутки: валили его на землю и засыпали шелухой, одновременно осыпая оскорблениями. На всё это монах отвечал смиренным молчанием. Лишь если грешная забава продолжалась слишком долго, он вставал и говорил: «Ну, хорошо, посмеялись — и хватит». Затем отец Савва работал дворником.

В это время, приблизительно в 1939-1940 годах, георгиевские верующие начали хлопотать об открытии молитвенного дома в честь великомученика и целителя Пантелеимона.

Как известно, в первой трети ХХ века в Георгиевске действовал Пантелеимоновский храм, построенный в 1909 г. Верхний, главный придел его был освящён в честь святого великомученика и целителя Пантелеимона, а нижний, подвальный, — в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Церковь отличалась благолепием, и при ней действовала церковно-приходская школа. Примерно в 1934-1936 годах этот храм по указанию безбожных властей был закрыт, а затем разрушен. В помещении церковно-приходской школы открылась школа для девочек (тогда в советских школах дети учились раздельно), а в начале 1950-х годов (точная дата не установлена) на месте церкви построили здание школы № 2.

Пантелеимоновский храм г. Георгиевска. Начало 1930-х годов.

К началу войны в городе уцелел всего один храм — Никольский, да и тот, как утверждают пожилые верующие, с 1920-х годов был захвачен раскольниками-обновленцами, поэтому православные в него не ходили. Потребность в храме тогда была очень велика. Старожил Георгиевска Александр Николаевич Бухтояров рассказывал, что перед войной действовавшая в городе армяно-григорианская церковь была внутри разделена перегородкой на две половины. На левой половине служил армянский священник, на правой — православный. Причём, служили эти священники одновременно, и Бухтояров, которого бабушка водила туда к Причастию, помнит, что из-за перегородки до него доносились звуки армянского богослужения.

Конечно, верующие старались забрать из закрываемого Пантелеимоновского храма иконы и церковную утварь, сохранив таким образом от поругания. Всё это затем было принесено в одноимённый молитвенный дом.

На собранные верующими средства было куплено (как рассказывают, у армянина по фамилии Михитарьянц, имевшего то ли турецкое, то ли иранское подданство) небольшое здание на углу улиц Ленинградской и Красной (теперь Гагарина). Это была старая саманная хата с низкими потолками.

Пантелеимоновский молитвенный дом. Рисунок его прихожанки, Александры Ивановны Сомовой, ныне покойной.

Пока её переделывали под церковь, богослужения совершались в доме по соседству. Этот дом, третий от угла по ул. Ленинградской, с оригинальной кладкой фасада, сохранился и до наших дней.

Дом, в котором, по воспоминаниям верующих, совершались богослужения перед открытием Пантелеимоновского молитвенного дома.

Когда встал вопрос о священнике, была предложена кандидатура иеромонаха-дворника. Вскоре отец Савва вновь стал возносить молитвы за народ перед престолом Божиим. Судя по личному делу, священник служил там непрерывно вплоть до лета 1949 года.

Что происходило в этом молитвенном доме во время войны, совершались ли богослужения в период оккупации города фашистами, кто ещё из духовенства там служил? Пока об этом не известно никаких подробностей. Достоверно лишь одно: в Пантелеимоновский молитвенный дом ходили на службы монахини закрытого в 1927 г. Георгиевского женского монастыря, располагавшегося в с. Горнозаводском. И не просто ходили, но делали всё необходимое, чтобы богослужения были благолепными.

Ночью 29 июля 1949 года иеромонах Савва был вновь арестован по ложному обвинению в антисоветской пропаганде. В ту же ночь были арестованы псаломщица Пантелеимоновского молитвенного дома монахиня Татиана (как говорят, последняя игуменья Георгиевского женского монастыря), и регент монахиня Магдалина (Забокина).

«Вместе с матушками была арестована и моя мама - вспоминает прихожанка Никольской церкви Раиса Николаевна Нижникова. — Недолго думая, мы с золовкой отправились в здание КГБ. Было два часа ночи. Мы вошли во двор. Он оказался пустым. Тогда мы вошли в здание, но и там всё было тихо. Лишь в конце коридора была открыта дверь комнаты, из которой доносились неясные человеческие голоса. Подошли ближе. Допрашивали мою маму. Её спрашивали о том, призывал ли иеромонах Савва во время своей проповеди или в частных беседах с прихожанами к неповиновению советской власти, осуждал ли их действия.

Отец Савва был прекрасным оратором. Во время своих проповедей приходил в такое воодушевление, что всякому могло достаться. Но никаких призывов, конечно же, не было.

Через некоторое время из кабинета вышел мужчина и, увидев нас, приказал нам немедленно уйти, пообещав, что мама скоро вернётся домой».

По окончании следствия состоялся суд. Отца Савву и монахиню Татиану осудили на 25 лет, а монахиню Магдалину — на 8 лет лагерей, из которых священник отсидел около 6 лет, а монахини — примерно по 5 лет. Все они вышли на свободу досрочно, — скорее всего, по амнистии, объявленной в связи с развенчанием культа личности И. Сталина.

На сайте «Жертвы политического террора в СССР» есть такая запись: «Кухарев Яков Борисович. Родился в 1884 г., с. Осколец; русский; образование низшее; б/п; священник. Проживал: г. Георгиевск. Арестован 29 июля 1949 г. Приговор: 25 лет лагерей. Источник: Книга памяти Ставропольского края».

В 1955 году отец Савва освободился из заключения и был реабилитирован со снятием судимости. Новым местом его назначения стала Успенская церковь посёлка Горячеводского. Там отец Савва прослужил до 1959 года, причём в 1957 году архиепископ Ставропольский и Бакинский Антоний (Романовский) возвёл его в сан игумена.

Отец Савва в окружении прихожанок, 1956 г. Вероятнее всего, фото сделано во дворе Успенской церкви пос. Горячеводского.

Отец Савва прекрасно пел и заботился о создании хорошего хора, произносил великолепные проповеди, как истинный пастырь, каждого наставлял на правильный и спасительный путь. Но именно такие священники не нравились безбожной власти. Поэтому в 1958 году, по требованию уполномоченного Совета по делам РПЦ по Ставропольскому краю А. М. Нарыжного, отца Савву перевели на сельский приход. Сначала в течение полутора месяцев он настоятельствовал в селе Саблинском, затем полгода — в станице Александрийской, а с 5 ноября 1959-го по 2 января 1960-го числился за штатом по болезни. Следующим местом служения игумена Саввы вновь стал Пантелеимоновский молитвенный дом г. Георгиевска, настоятелем которого он был вплоть до закрытия этой церкви.

Отец Савва (очевидно, на Радоницу) совершает литию у одной из могил на кладбище г. Георгиевска, где сейчас возведён кафедральный собор.

Частые перемещения духовенства с прихода на приход были одним из инструментов давления государства на Церковь. Это не только осложняло жизнь духовенству, но и препятствовало образованию крепких приходских общин вокруг священников, многие из которых были исповедниками веры, прошли через лагеря и ссылки.

В конце 1950-х годов гонения на Церковь усилились, дело дошло до закрытия действующих храмов — там, где их было несколько в одном населённом пункте. В хрущёвскую кампанию по борьбе с религией пострадал и Пантелеимоновский молитвенный дом.

3 июня 1962 года в георгиевской газете «Ленинская правда» был опубликован фельетон «Скандал на клиросе» за подписью Г. Мироненко, в котором высмеивались взаимоотношения прихожан этой церкви.

Из его текста, в частности, становится ясно, что отец Савва «свою последнюю в Пантелеимоновском молитвенном доме вечерню» совершил 20 мая (н. ст.) 1962 года — накануне дня памяти апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Тогда же пожилой священник сообщил прихожанам, что его переводят в посёлок Иноземцево.

Автор фельетона обвиняет отца Савву в отсутствии усердия к служению и упоминает Пятигорск, «где у него имеются собственный дом за высокой оградой и свои мирские дела». Читая эти строки, следует вспомнить о возрасте священника: в тот год ему исполнилось 78! Какие могут быть «мирские дела» у по сути дряхлого, немощного старика-монаха, дважды в своей жизни отбывавшего многолетнюю повинность на каторжных работах? Собственный дом не следует воспринимать исключительно как богатство, нажитое «попом» на нетрудовые доходы всего за 7 лет после освобождения из лагерей. Дом предполагает большие заботы по его содержанию, которые престарелому человеку доставляют не наслаждение, а лишь дополнительные трудности. Но жить-то ему где-то надо?..

Фельетон заканчивался фразой: «этот скандал раскрыл церковное нутро во всей его неприглядности, вызвав законное возмущение трудящихся». Стоит ли пояснять, какие меры были принято властями в отношении молитвенного дома после его публикации?

Что правда в этой статье, а что чёрный вымысел, мы уже не узнем. Неизвестна (во всяком случае, на данный момент) и точная дата закрытия Пантелеимоновского молитвенного дома. Но верхний её предел позволяет установить заметка «Вечер атеистов», опубликованная в той же «Ленинской правде» 1 июля 1962 г. за подписью зав. кабинетом политического просвещения Георгиевского горкома КПСС Л. Сорокиной. В ней есть фраза: «Число верующих людей в Георгиевске всё время уменьшается. Об этом красноречиво говорит тот факт, что недавно по требованию главным образом пожилых людей закрыта Пантелеимоновская церковь».

Заметка из газеты "Ленинская правда" от 1 июля 1962 г.

Таким образом, Пантелеимоновский молитвенный дом был закрыт в период между 3 июня (ибо логично, что сначала появился фельетон, а затем последовала реакция на него властей) и 1 июля 1962 года.

Утверждение «по требованию пожилых людей» — это обычный идеологический штамп того времени, сродни расхожей фразе «по просьбам трудящихся». В том, что «число верующих людей в Георгиевске всё время уменьшается», приходится сомневаться. Так, передовица газеты арматурного завода «Георгиевский рабочий» от 25 января 1963 года под заголовком «В поход, атеисты» с тревогой сообщала: «В июне минувшего года состояние антирелигиозной работы в нашем городе обсуждалось на пленуме городского комитета партии. В решении было отмечено, что научно-атеистическая пропаганда среди горожан ведётся неудовлетворительно. Выполняя постановление пленума первичные партийные организации несколько оживили антирелигиозную работу...»

Фрагмент передовицы газеты "Георгиевский рабочий" от 25 января 1963 г.

Спрашивается: стоило ли горкому партии бить тревогу и призывать атеистов в поход на религию, если георгиевские верующие сами закрыли свой храм? Судя по тону заметки, члены партийных «первичек» не слишком-то воодушевились решением пленума.

В начале 2000-х годов из личной беседы с протоиереем Вадимом Цаликовым, тоже служившим в Пантелеимоновском молитвенном доме в конце 1950-х — начале 1960-х, мне стал известен факт, о котором следует непременно упомянуть. Отец Вадим вспоминал, что отец Савва с сокрушением рассказывал ему, как происходило закрытие молитвенного дома. В один из дней туда пришёл некий советский чиновник, объявил, что храм закрывается, зашёл в алтарь, взял Евхаристическую Чашу и ушёл с ней через Царские врата.

Судя по всему, это действо произошло во время богослужения, когда храм был полон верующих. Церковный календарь за 1962 год указывает на несколько наиболее вероятных дат: 7 июня (праздник Вознесения Господня), 17-е (День Святой Троицы), 10-е и 24-е (воскресные дни), а также 16 июня (Троицкая родительская суббота).

После закрытия молитвенного дома иконы и другие святыни оттуда были перенесены в Никольский собор, где находятся и сейчас. Что сталось с иконостасом из Пантелеимоновского храма, неизвестно.

В освободившемся здании разместились ясли-сад арматурного завода. (О том, что через какое-то время там вновь возобновились богослужения, как это утверждает Елена Георгиевна Лугинина, я ничего от прихожан или духовенства не слышал и документальных подтверждений этому не встречал.) Позже упомянутое здание было разрушено, а земельный участок в 1990-е годы вернули в свою собственность потомки того человека, у которого он некогда был приобретён верующими.

Дальнейшее служение отца Саввы проходило за пределами Георгиевска, и подробности его мне не известны. Однако в послужном списке из личного дела священника под № 25, хранящегося в архиве Ставропольского епархиального управления, имеется некоторая информация. «1962 — награждён палицей. 1 октября 1962 — назначен вторым священником г. Ессентуки. 4 июля 1963 - настоятель пос. Горячеводского. 5 ноября 1963 — священник церкви г. Железноводска. 16 декабря 1963 — назначен вторым священником Лазаревской церкви г. Пятигорска. 10 апреля 1964 — настоятель Лазаревской церкви г. Пятигорска. 1965 — возведён в сан архимандрита. 9 ноября 1965 — второй священник Лазаревской церкви г. Пятигорска. 3 сентября 1966 — настоятель молитвенного дома с. Сабли (ныне Саблинское). 22 января 1967 — уволен за штат. 1967-1973 — временно обслуживал приход с. Сабли. 20 июня 1973 — временный настоятель Лазаревской церкви г. Пятигорска».

А вот выдержка из служебной характеристики: «Архимандрит Савва Кухарев — образец кротости и смирения. Прекрасный певец, обладающий голосом, украшает службы церковные благолепным пением и истовым служением. Как с членами причта, так и с прихожанами обходителен, ласков. Несмотря на старческий возраст, несет свои пастырские обязанности безропотно».

В книге Г. П. Чиняковой «Жизнеописание иеросхимонаха Стефана (Игнатенко)», который преставился 13 февраля 1973 г., на стр. 79 утверждается, что в последнюю ночь «с отцом Стефаном ночевал архимандрит Савва из Пятигорска», на следующее утро напутствовавший умиравшего Святыми Дарами и затем участвовавший в приготовлении тела усопшего к погребению. А ведь отцу Савве тогда самому было почти девяносто лет! Господь даровал ему долгую жизнь. Умер архимандрит Савва (Кухарев) 6 ноября 1974 г. (дата взята из личного дела священника), место погребения его мне пока не известно.

иерей Владимир Шалманов.

P. S. Автор будет очень благодарен читателям, которые дополнят этот очерк историческими документами, фотографиями и личными воспоминаниями. Пожалуйста, присылайте всё это на адрес электронной почты info.ge@mail.ru

При подготовке очерка использованы следующие источники:

1. Архив Ставропольского епархиального управления. Личное дело (№ 25). Послужной список архимандрита Саввы Кухарева (Цитируется по тексту дипломной работы выпускника СтДС Сергея Киреева, который работал с оригиналом).

2. Сергей Киреев. «Последний бештаугорский монах». Газета «Ставропольский благовест» № 7 (41), июль 2000 года.

3. Г. Мироненко. Фельетон «Скандал на клиросе». Газета «Ленинская правда» от 3 июня 1962 г.

4. Л. Сорокина, зав. кабинетом политического просвещения Георгиевского горкома КПСС. Заметка «Вечер атеистов». Газета «Ленинская правда» от 1 июля 1962 г.

5. Газета (многотиражка) «Георгиевский рабочий» от 25 января 1963 г., передовица под заголовком «В поход, атеисты!»

6. Галина Павловна Чинякова. Жизнеописание иеросхимонаха Стефана (Игнатенко). СПБ, Изд-во «САТИСЪ», - 222 с.

7. Свято-Успенский Второ-Афонский Бештаугорский монастырь: исторический очерк. Сост. Илиади И.Х., Коваленко А.Н. Ставрополь, 2003, - 360 с.