В июне 2020 года исполнилось 25 лет с момента, когда боевики под предводительством Шамиля Басаева совершили дерзкое нападение на Будённовск, в результате которого погибло множество ни в чём не повинных людей. Из-за санитарных ограничений, связанных с пандемией COVID-19, почти все массовые памятные мероприятия, ранее намеченные по этому поводу, были отменены. Но это не помешало нашему внештатному корреспонденту иерею Льву Гилю встретиться и побеседовать с очевидцем и участником тех трагических событий - Виктором Ивановичем Фёдоровым, который в 1995 году занимал должность заместителя главы администрации города Будённовска и Будённовского района. Предлагаем читателям запись этого разговора.

иерей Лев Гиль: - Виктор Иванович, пожалуйста, расскажите немного о себе, о своём жизненном пути. И, конечно, вспомните, что происходило с Вами 14 июня 1995 года. Каковы Ваши личные впечатления? Чем была занята городская администрация? Какое участие Вы принимали в тех событиях?

Виктор Фёдоров: - Я коренной житель, рождённый в Будённовске. Последние годы перед событиями 1995 года работал директором предприятия «Теплосеть». Потом, когда было создано отраслевое объединение коммунального хозяйства, перешёл туда заместителем генерального директора объединения. А до этого работал в строительных организациях города Будённовска. Строили завод с 1976 года, жильё, микрорайоны, школы, сады - всё то, что мы имеем на сегодня. В 1991 году, когда сменилась структура власти - Советы, горкомы и прочее перестали существовать, создали администрацию города и района. Первый назначенный глава администрации, Павел Данилович Коваленко, создал свою команду и пригласил меня на должность заместителя. В мои обязанности входили контроль, организация, строительство, транспорт, связь, коммунальное хозяйство. Входил я в административную комиссию (был председателем), по линии гражданской обороны - начальник штаба ГО и ЧС. Это если кратко. На самом деле круг моих обязанностей был шире. Так и работали до 1995 года. Конечно, момент был трудный: отсутствие финансирования, безработица, обнищание, дефицит всего на свете. Пришлось работать в сложное время, но, думаю, мы справлялись. Ну, а конкретно - 1995 год, 14 июля - это отдельная строка и отдельный сюжет.

- Каким этот день был лично для вас?

- Это была среда. Мы тогда занимались строительством городских очистных сооружений - 15 км в сторону Арзгира. В 11 часов по средам я еженедельно ездил в штаб строительства. Перед отъездом мне сообщили, что в 12 часов директор школы просит дать консультацию по ремонтным работам. И мы договорились, что я съезжу в эту школу. Я провёл в штабе совещание, выехал оттуда, и на перекрестке (там пост ГАИ тогда стоял) остановился, - встретил одного из строителей. Тогда я обратил внимание, что через дорогу стоят три КамАЗа и машина милицейского сопровождения. И всё - уехал в администрацию. Говорю своей помощнице, Татьяне Васильевне Левченко: «Время - 12. Давайте поедем в школу, как договорились». Она ответила: «Через пять минут едем..» Я поднялся в свой кабинет, и тут началась стрельба - сначала автоматы, а потом пулемёты заработали. Десять минут первого, люди на обед идут - и оглядываются по сторонам. Многие побежали в сторону стрельбы, особенно детвора. Хотели посмотреть, любопытно же. Никто не ожидал, и ни в каком сне не могло присниться, что это бандиты напали на город... Когда я понял, что это не военные учения, начал звонить в милицию. Кто-то из дежурных взял трубку, сообщил: «На нас напали». Связался с горотделом ФСБ. Что делать? Надо обратиться за помощью к войскам. Связался с командиром вертолётного полка, объяснил ему, что случилось нападение. Никто же не знал толком - кто, сколько, одиночка или группа. Он пообещал, что сейчас вышлет помощь. Офицеров, которые были рядом, вооружили пистолетами. И они на своём автобусе выехали на помощь. В результате на перекрёстке улиц Борцов Революции и Ленинской их расстреляли, весь автобус. Так они погибли.

- А что было дальше? Во время осады, когда люди находились в заложниках, когда пытались наладить переговорный процесс? Каково было участие администрации? Давали ли Вам возможность каким-то образом работать?

- Окна моего кабинета выходили на площадь, и мне было хорошо видно, как с улиц Пушкинской и Гирченко выходят вооружённые до зубов люди. Они стреляют и идут к зданию администрации. Я спустился вниз, в кабинет Левченко, там собрались посетители и наши работники, человек 15. Слышим - на первом этаже уже стрельба и крики. У этого кабинета была задняя дверь, а за ней пожарная лестница. Мы спустились вниз и там пробыли какое-то время. Я раза два или три поднимался по лестнице. Видел, что во дворе вооружённые люди сгоняют заложников.

- Среди ваших знакомых были люди, находящиеся в заложниках?

- Нет. Моя старшая дочь ушла раньше, а те, кто задержался из сотрудников Сбербанка, попали. Там и заведующая отделением Сбербанка погибла от шальной пули. Старшая моя дочь и моя жена с дачи возвращались, тоже всё слышали, в частном дворе переждали.

- Когда вы узнали правду и от кого? Кто напал, какие они преследовали цели? Чего добивались? Какой был источник информации?

- Официальных сообщений не было, конечно. Когда с площади заложники ушли, мы с водителем выскочили на площадь. Мою машину банда угнала. Повсюду стояли машины разбитые. К одной машине подошли, завели и поехали в отдел милиции. Там уже люди собрались, казаков было несколько человек. Всё разбито, побито. Глава города, Кузнецов Евгений Яковлевич, в этот день был в Ставрополе. Прошла информация, что он летит сюда на вертолёте. Мы с зам. начальника ФСБ выехали в расположение вертолётного полка, дождались прилёта главы. Мы уже знали, что напали чеченцы, знали, что они в тех КамАЗах были, которые я увидел случайно на выезде. Была информация, что откупились они, въехали в город, и уже за Прасковеей на КПП-2 их остановили. И они по каким-то соображениям непонятным решили свернуть в город на досмотр.

- Это со слов Басаева? Это он озвучивал эту версию?

- Это так и было. Остановили там, заподозрили что-то. Говорят, вроде мало денег с собой везли. Это высказывание Басаева. Обратили внимание, что на машине табличка «Груз-200». Поступила команда вернуть их в город на досмотр. Это, я считаю, было одной из ошибок. В степь можно было бы вызвать экипажи для досмотра. Жертвы были бы в любом случае, но всё разворачивалось бы совсем по-другому...

Начали прибывать военные из Зеленокумска. Если коротко: приезжал каждый, и каждый объявлял себя старшим. Следующим прибыл Квашнин, начальник Северо-Кавказского военного округа. Потом Степашин: «Я главнее!» Прибыли офицеры внутренних войск. Рассказали тогда, что больница захвачена. А рядом с больницей - водозабор городской, от которого весь город питается. Надо было «отрезать» его как-то от больницы. На БТРах заехали на резервуары. Водозабор был под охраной. Вот и пошло - каждый отдавал приказы, хотя ничего толком никто не знал, но все хотели попиариться.

Здание администрации стояло пустое, разбитое. В нём я провёл ночь. И тут началась неразбериха. Телевизор, радио работали. Корреспонденты какие-то передают: вот, в гаражах администрации штабеля трупов. А я-то тут сижу и вижу, что это не так. Мне звонят из Ставрополя и говорят: «Ты чего там сидишь? Тебя там трупами завалят». Это один такой момент. А их было очень много. Ну и вот я на телефоне пробыл всю ночь. Секретарь нашего бывшего главы администрации попала в заложники. Она звонит, говорит, газом пахнет сильно, идёт утечка. Я связался с горгазом, договорился, - отправили они людей, перекрыли газопроводы. Потом Жириновский со своей командой прилетел среди ночи, правозащитник Ковалев с помощниками. Вернулся Коваленко, и мы уже вдвоём продолжили.

На следующий день прибыли представители МЧС из края и из Министерства РФ. Там у них сравнительно хорошо всё было организовано. Их работа мне понравилась. Спокойно, тихо, уверенно работали. Я тоже подключился и работал с ними - первый, второй день. Басаев заявил, что они тут смертники, всё заминировали, и им всё равно, - блефовал. Мне как начальнику ГО и ЧС была дана команда создать техмехотряд на случай угрозы взрыва. Связь не работала от перегрузки - все жители «сидели» на телефонах. Пришлось объехать все АТС, искать связистов, чтобы дать задание отключить телефоны частных абонентов. Появилась связь. Я начал обзванивать руководителей. Собрали мы на следующий день два мехотряда - экскаваторы, погрузчики, транспорт, автокраны. Были у людей моменты страха: «Там стреляют, я не могу». Тогда я объяснил, что у нас сейчас практически военное положение... Далее - подготовка автобусов. Это всё - волей или не волей - сектор моей ответственности. Пришлось этим всем заниматься. Вплоть до того, что когда был назначен выезд в 13.00, утром Коваленко говорит на планёрке: так и так, Басаев требует представителя от администрации. Мы сидим - он, я и два зама, женщины. Он говорит: «Еду я, а ты остаёшься на хозяйстве». Уехал он в больницу. В 12.30 Басаев потребовал правозащитника Ковалёва. Нашли мы Ковалёва, повезли в больницу и передали Басаеву, из рук в руки. Я посмотрел на часы - без пяти час. И мы ушли. Когда идёшь спиной к бандитам, неловко себя чувствуешь. Мало ли что может произойти...

- В целом, как Вы оцениваете то, что произошло, оцениваете действие силовых структур? Насколько они были целесообразными? Удалось ли, действительно, избежать больших жертв и потерь? Или это было что-то позорное в истории нашей страны? Есть разные оценки.

- Невоенному человеку сложно судить. Если детально что-то рассматривать, то можно определить там вину каждого. Но в целом, мне кажется… Дело в том, что теракт произошёл, по своему масштабу, первый в мировой истории. Не было такого нигде. Скорее всего, Басаев планировал так, чтобы одна машина осталась в Будённовске, а две оставшиеся пошли бы дальше - может, на Мин-Воды, Пятигорск или Георгиевск. Чтобы одновременно, в час определённый, начать этот теракт в нескольких точках, чтоб распылить и наши силы, и всех ввести в заблуждение. Скорее всего, это было так. Но он, конечно, не признаётся.

- Виктор Иванович, произошло то, что произошло, это уже дело, скажем так, минувшее. И, по милости Божией, всё-таки, большинство тех людей, которые находились в заложниках, живы. Говорят, что 18 июня некоторые местные жители видели в небе знак Креста и женскую фигуру. Считается, что это было очевидное явление Пресвятой Богородицы, как знак надежды на избавление от скорбей и на то, что скоро весь этот ужас закончится. И он, действительно, скоро закончился - по крайней мере, для тех людей, которые находились в тот момент в больнице. Вы слышали об этом явлении? Были разговоры о нём? Что именно рассказывали люди? Что вы можете об этом сказать?

- Ну, не знаю... Всем известен исторический случай про князя Михаила Тверского. Это вроде как произошло на том же месте, на святой земле, где монастырь ранее находился. Я об этом явлении услышал, когда уже освободили заложников. Лично я не видел.

Поклонный крест, установленный 14 сентября 2002 г. на предполагаемом месте стоянки гроба с телом Тверского князя Михаила Ярославовича, убитого в 1318 году в Золотой Орде

- Виктор Иванович, возвращаясь к исторической преемственности, Вы уже обратили внимание на то, что место, где была построена больница, это было место явления огненного столпа над телом князя Михаила Тверского и находился Мамай-Маджарский Воскресенский монастырь до революции. И вообще, до 1921 года наш город именовался городом Святого Креста. Насколько мне известно, приблизительно в это время была какая-то инициатива провести народный референдум по вопросу переименования города Будённовска в город Святой Крест. Это было до событий июня 1995 года или после? И вообще, как это было и чем закончилось? К чему пришли в итоге?

- Скорее, возвращение исторического названия. Ну, знаете, в девяностые годы это массово пошло: возвращение к религии, переименование городов, исторический возврат названий. Плюс, в 1991 году началось у нас уже на Свято-Крестовской земле возрождение казачества. И этот вопрос возник. Первым его подняло, конечно, казачество. В местной печати об этом писали...

- Это было до нападения?

- Да, наверное, 1994-й год. Ну и, в конце концов, глава администрации принял решение: давайте снимем этот вопрос, как говорится, раз и навсегда. Иначе он так и будет тянуться. Какие-то, по-моему, выборы были, и включили этот вопрос о возвращении городу исторического названия Святой Крест. И большинство, по-моему, 57 процентов проголосовало за возвращение.

- Почему же не было принято соответствующее решение?

- Нет, оно было принято. Было подготовлено Распоряжение Главы администрации города Будённовска и Будённовского района начать процедуру возвращения исторического названия. Но это было буквально, может быть, за неделю до 14 июня. И потом, когда, как говорится, Будённовск прогремел на весь мир, встал вопрос, о каком возвращении может быть речь, когда этот теракт уже исторический? И поэтому этот процесс был остановлен.

- Но, несмотря на это, дальнейшая история нашего города не могла обойтись без каких-то материальных памятников в честь тех людей, которые отдали свои жизни либо защищая город, либо пострадав невинно. И одним из этих памятников является часовня, а сейчас уже храм, в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на территории краевой больницы. А вы помните, кому принадлежала идея о создании этой часовни и как скоро эта идея получила реальное воплощение?

- Конечно, помню. После ухода боевиков я первый зашёл вместе с военными на территорию больницы. Ещё стояли растяжки там, заминировано было. Сапёры занимались своим делом, я прошёл по территории, и у меня возникла эта идея - как-то оставить память потомкам. И на следующий день на планёрке утром у главы я говорю: «Есть предложение - построить часовню». Оно было поддержано. И в тот же день казаки Пятигорского отдела привезли крест и попросили показать, где его установить. Ну, а я предварительно уже место определил для будущей часовни. Выехал в больницу, и сказал: вот здесь ставьте крест, а в десяти метрах будет часовня. Строили мы её на пожертвования. Администрация какие-то крохи внесла, остальное - предприятия. Бесплатно сделали проект и смету - всё, как положено. Подрядчик, акционерное общество «СМУ-4», Макаренко Виктор Михайлович, взялся за дело, естественно, бесплатно. Обратились к предприятиям. Купол выполнило Будённовское монтажное управление. Завод металлоизделий - все витражи, окна и двери. Новокубанский кирпичный завод выделил необходимое количество кирпича. Это был самый качественный в то время кирпич. Третья автобаза бесплатно осуществила его доставку. И вот таким путём построили...

В марте 1996 года, перед выборами, Будённовск посетил Борис Ельцин. Юрий Лужков, мэр Москвы, несколько раз был, поскольку его московские фирмы больницу - не восстанавливали, а строили. И Ельцин, и Лужков приехали в больницу, встречались с её коллективом. Часовня была где-то на 50 процентов уже сложена. И вот тогда у входа Ельцин и Лужков заложили свои именные кирпичи, предварительно расписавшись на них. Потом уже мы эти кирпичи обрамили рамкой, под стекло.

- Виктор Иванович, спасибо за содержательное интервью! Вы родились, выросли, всю жизнь прожили и прослужили в городе Будённовске. Что вы можете сказать о современной жизни в Будённовске? Чего вы желаете нашему городу?

- Желаю, конечно, процветания, финансирования хорошего. Последние годы идёт благоустройство улиц, площадей, парков. Хочется, чтобы это продолжалось. Я помню наш город, когда в нём пыль стояла по колено, водопровода не было и люди носили воду вёдрами от скважин... Желаю Будённовску процветания - чтобы он продолжал строиться и хорошел.

- Дай Бог, чтобы Ваши пожелания сбылись, а самые страшные страницы истории города Будённовска остались в прошлом.